Ровесник МЭИ, Почетный выпускник Энергомаша – Аркадий Ефимович Зарянкин

 

Детство и военные годы. Аркадий родился  в 1929 г. 2 августа (Ильин день по Православному календарю) в деревне Кругловка  Смоленской области в семье учителей.

В 1936 г. семья переехала в село Каспля Смоленской обл., где Аркадий  в этом же году пошел учиться в  школу, которую закончил в 1947 г. с одной четверкой по русскому языку.

 Из воспоминаний АЕЗ. "В памяти отложились почти все события предвоенных лет:  спасение челюскинцев, перелеты Чкалова, Гризодубовой, исчезновение летчика Левандовского, убийство Кирова, известные процессы над Бухариным, Зиновьевым, Тухачевским и др., подписании мира с Германией и первую жертву этого договора – собаку соседа, которую звали Гитлер. Переименовываться  в Шарика она не хотела, и из-за политкорректности ее пришлось убить. В деревне никто в этот мир не верил и даже школьников младших классов готовили к войне. Мы - дети 10-12 лет- регулярно стреляли в тире, сидели в противогазах в бане, наполненном парами серы, знали контуры немецких самолетов, устройство наших и немецких гранат и наш предвоенный шедевр – самозарядную винтовку Токарева. В этой связи нападение немцев для деревенских жителей внезапным не было. Внезапным было появление в первую неделю войны немецких самолетов, первые бомбы, первые убитые и страшная бомбежка Смоленска на 10-12 день войны, где я в это время оказался. Тогда я впервые понял, что  АД – это не фантазия. В первые дни войны через наше село непрерывными потоками шли войска. Через две недели все, кого не призвали в армию, женщины и дети рыли противотанковые рвы, которые так и не понадобились, поскольку сплошной линии фронта  уже не было и вместе с беженцами на восток откатывались остатки наших  армий.

Отец по болезни получил отсрочку от призыва и мы, бросив все, ушли вместе с другими беженцами на восток к Москве. В районе Ярцева немцы нас все же догнали, перекрыли дорогу и всех беженцев развернули обратно. Первые встреченные немцы были высокими, сильными, уверенными в себе и скорой  победе. В небе постоянно висели немецкие самолеты, которые обстреливали и бомбили все, что двигалось, а наших самолетов практически не было.

Два месяца мы пытались по лесным дорогам обойти немцев, но к этому времени уже наметилась некоторая линия фронта и ее перейти при немецкой пунктуальности уже было нельзя. В сентябре 1941 г. мы вернулись в полуразбитое и разграбленное наше село. Немцев не было, т.к. начались дожди и все дороги оказались непроходимыми. Власти не было, но было много осевших беженцев с Запада и солдат нашей армии с многими командирами высшего ранга.

Порядок немцы начали наводить с декабря 41 г., когда вся земля промерзла до центра. Дров не было. Топили печи сырым торфом, а для его растопки использовали толовые шашки, которые мальчишки доставали из наших мин, которых, как и оружия, было в избытке. Жизнь в оккупации – это отдельная книга, которую еще никто достоверно не описал. С января 1942 г. появились партизанские соединения и к лету Смоленщина была вся в огне войны. 1  июля 1942 г. за связь с партизанами расстреляли  моего отца и еще 147 жителей Каспли.

Мой отец Ефим Степанович Зарянкин (1900-1942), выпускник Новозыбковского педагогического института, преподавал историю вначале в Ольшанской средней школе Смоленской области, а с 1936 г. в Касплинской средней школе, где  занимал должность заместителя директора по учебной работе. Мать Лидия Петровна Зарянкина(Цуранова) (1907-1986) в этой же школе работала учителем младших классов, где и продолжила работать в этой школе после окончания войны вплоть до выхода на пенсию. Мой брат Олег Ефимович Зарянкин (1940-2013) окончил Энергомашиностроительный факультет МЭИ, работал 2 года в ОРГРЭСе, а затем поступил в Ленинградский институт театра, музыки и кино на режиссерский факультет, который закончил  с отличием и работал во многих театрах СССР, был удостоен звания Заслуженный артист РФ.

В сентябре 1944 г. наше село освободили. Мужчины практически все погибли и жизненные проблемы пришлось решать женщинам и детям. В этот период жизни мне очень повезло с учителями, поскольку в школе остались преподавать беженцы. Любовь к русской литературе и искусству  привил всем нашим ученикам доцент Белорусского университета. Математику преподавал главный конструктор смоленского авиазавода, а физику вел гениальный физик Белорусского политехнического института доцент Лохматов Василий Яковлевич. Вместе с ним мы пытались из артиллерийских гильз создать, как нам казалось, первый в мире двигатель внутреннего парообразования, оказавшийся впоследствии хорошо известным двигателем Стингера????

Позднее  в 1958 г. В.Я. Лохматов  первым усомнился в абсолютной справедливости формулы Эйнштейна и доказал возможность движения тел со сверхсветовой скоростью. Я до сих пор храню эти его записи, которые никто в Москве в 20 веке не решился их опубликовать.

Школу я закончил в 1947 г., а о существовании МЭИ узнал при подготовке к экзамену по физике из учебника Соколова, где было сказано, что в МЭИ установлен самый крупный в мире трансформатор. Это и решило проблему с  выбором института. В Москву  приехал в кузове грузовика, который ехал за спиртом. После разбитого Смоленска это был второй город в моей жизни. Знакомых не было, денег тоже. Были буханка черного хлеба и банка кофе. С этим богатством я и сдал вполне успешно вступительные экзамены и был зачислен в гр. С-3-47 ЭнМФ.

Учеба в МЭИ. Наш курс С-47 в основном состоял из иногородних, но из западных областей Союза и из деревни я был один. Очень много было участников войны, которые почти сразу приняли меня в свой круг. Вообще весь курс оказался очень дружным и до настоящего времени все, кто еще остался жив, встречаются теперь ежегодно в сентябре месяце.

На первом же курсе ощутил весь масштаб репрессий в тридцатые годы, т.к. среди сокурсников оказалось очень много детей "врагов народа", а многие преподаватели из "врагов народа" были выдающимися учеными, читали в МЭИ лекции и вели практические занятия. Среди них наибольшей известностью пользовался профессор Рамзин Леонил Константинович  и Минин Леонид Сергеевич - сын героя обороны Царицына "врага народа" Минина С.  Минин Л. С. вел у нас практические занятия.  Думаю, многие выпускники ЭнМФ прошлых лет, став инженерами, до сих пор вспоминают его бескомпромиссность при оценке знаний курса "Сопротивление материалов". Нашему поколению студентов МЭИ фантастически повезло с преподавателями, многие из которых учились, начинали свою работу и работали еще при "проклятом" царском режиме, а наши "реформаторы" школьного и высшего образования еще, к счастью, не родились.

Среди преподавателей общеобразовательных дисциплин до сих пор в памяти остались лекции по сопротивлению материалов профессора С.С. Крюковского, блестяще иллюстрирующего материалы лекций соответствующими цветными 3D рисунками, почти мгновенно выполняемыми на обычной аудиторной доске, лекции по теоретической механике профессора М.Г. Слободянского, лекции по математике доцента М.И. Ельшина.

В конце второго курса приказом директора МЭИ  В.А. Голубцовой я был назначен председателем Научного Студенческого Общества (НСО). Сейчас трудно даже представить возможность длительного существования такого общества, но в середине прошлого века на заседаниях НСО каждый месяц заслушивалось по одному два научных доклада студентов различных кафедр факультета.

В этой должности я оставался до окончания института, а в факультетском комитете ВЛКСМ отвечал за организацию научной работы студентов факультета.

Мои научные интересы в первой половине обучения в институте формировались под большим влиянием профессора С.С. Крюковского, заведующего кафедрой Сопротивления материалов, и первые доклады, которые я делал на заседаниях НСО были посвящены продольной устойчивости стержней. С третьего курса  включился в интенсивную работу научной группы Михаила Ефимовича. Дейча по созданию газодинамической лаборатории кафедры "Тепловых двигателей" (на кафедре ПГТ). За очень короткий срок эта немногочисленная группа выросла в мощный научный коллектив, достигнув к середине 60-х годов свыше ста человек.

На втором курсе я вступил в ряды ВЛКСМ и почти сразу попал в бюро ВКСМ заниматься организацией студенческих научных кружков. В те годы это был очень эффективный способ внепрограммной подготовки специалистов и Энергомаш почти всегда по этому показателю занимал первое место в институте.

Несмотря на очень высокую учебную нагрузку (в сессию сдавали 6 – 8 экзаменов) практически все учились хорошо. Потери студентов были минимальны. С нашего курса было отчислено всего два человека, причем один не за плохую успеваемость, а за сокрытие анкетных данных. Учился я очень серьезно. Все сессии сдавал досрочно  без четверок. В 1953 г. получил диплом с отличием по специальности инженер-конструктор по турбиностроению. Хочу заметить, что из 78 выпускников курса дипломы с отличием получили около 30 человек.

После окончания института сразу поступил в аспирантуру, которую и окончил в 1956 году, защитив кандидатскую диссертацию.  Научным руководителем был  Михаил Ефимович Дейч, в дальнейшем докт. техн. наук, профессор. Его энергия, эрудиция, постоянный поиск новых решений для  "нерешаемых" задач, способность заразить слушателей  верой в реальность решений сформулированных им задач привлекали к работе с ним студентов как ЭнМФ, так и ТЭФа. С 1949 года и до его ухода из жизни в 1993 году нас связывали не только научные, но и дружеские отношения. Именно по его инициативе в 1950 году я выполнил первую серьезную самостоятельную работу по разработке и созданию номограммы для расчета скачков уплотнения в сверхзвуковых потоках, которая вошла в последующие книги М.Е. Дейча и по нынешнее время  используется в учебном процессе. По прошествии многих десятилетий период с пятидесятых по девяностые годы с полным основанием можно считать периодом творческого прорыва как в науке и технике, так и в литературе, поэзии, музыке, театре. И конечно изначально заложенный еще в военный 1943 год образования Энергомашиностроительного факультета высокий научный потенциал школы профессора А.В. Щегляева, член.- корр. АН СССР.

В основе  революционного взрыва тех лет лежал высочайший уровень школьного, профессионального и высшего образования, обеспечивший небывалый интерес к техническим наукам, подогреваемый литературой, театральными постановками, кинематографом и телевидением. В этот период на кафедре, теперь уже кафедре "Паровых и газовых турбин" единовременно обучалось до 30 аспирантов, и каждая из защит диссертации воспринималась как общий праздник всего коллектива кафедры".

Работа после окончания МЭИ. После окончания аспирантуры с защитой кандидатской диссертации в 1956 году А.Е. Зарянкин  был направлен на работу на Ленинградский металлический завод и с мая  по  ноябрь 1956 года работал ведущим инженером в паротурбинной лаборатории ЛМЗ. Это было время создания на заводе принципиально новых турбин, среди которых была и знаменитая  турбина К-200-130 (тогда ПВК-200). Молодой ученый  занимался  разработкой нового выхлопного патрубка для этой турбины. За шесть месяцев была создана принципиально новая аэродинамическая схема выхлопного патрубка, прошедшая полную аэродинамическую отработку в лаборатории, а  конструкторская группа ЛМЗ уже в ноябре выпустила всю конструкторскую документацию. По тем временам это был первый патрубок с диффузорным эффектом.

В конце 1956 г.  АЕЗ вернулся  в МЭИ на кафедру "Тепловых двигателей", где  стал работать в должности м.н.с., через два года был переведен на должность ассистента.  В 1963 году  был утвержден в ученом звании доцента и получил официальное право руководить подготовкой аспирантов.  В 1973 г. АЕЗ защитил докторскую диссертацию, после чего на полгода уехал читать лекции в Челябинский политехнический институт. После возвращения в конце 1973 г. в МЭИ был зачислен на должность профессора, а в 1977 г. получил ученое звание профессора. Читал лекции во Владивосточном политехническом институте, в Нижегородском политехническом институте, в Ивановском энергетическом и в Николаевском кораблестроительном институтах, в Болгарии (г. Варна), в Польше (г. Врацлов, Варшава), в Египте, в Ливане, в Китае, в Иране. Выступал с докладами примерно на ста международных конференциях в Германии (Карлсруе, Франкфурте, Эрленгене), в Чехии (Пльзень, Прага), в Англии (Лондон), в Италии (Венеция, Флоренция), в Польше (Вроцлов, Варшава, Гданьск, Лодзь, Жешув, Ливницы), в Австрии (Грац), в Румынии (Бухарест), в Бельгии (Амстердам), в Венгрии (Будапешт), в США (Пенсильвания, Олбани), в Швеции (Стокгольм), во Франции (Сент-Ен), в Турции (Стамбул), в Швейцарии (Лозанна).

Ряд разработок АЕЗ были реализован на электростанциях СССР,  в Германии (Сименс, стопорно-регулирующий клапан), в Польше (АВВ Эльблонг, клапаны, патрубки), в Словакии (клапаны), в Эстонии (клапаны, патрубки, выравнивающие решетки в регулирующей ступени), в Литве (клапаны).

Длительное время  (1991-200) на конференциях по аэродинамике и турбомашинам за рубежом АЕЗ был единственный, кто напоминал, что в России занимаются турбинами и аэродинамикой турбомашин. Имеет свыше 150 патентов и авторских свидетельств, 16 книг и свыше 300 статей. По разработкам, руководимого АЕЗ коллектива, на ряде турбин типа К-200-130 "ЛМЗ" в Польше, Эстонии и России (одна турбина) были установлены модернизированные выхлопные патрубки;

Он является автором, пока единственной, модели возникновения турбулентности,

автором  серии новых регулирующих и стопорно-регулирующих клапанов, не имеющих аналогов в мировом турбостроении; тепловой схемы АЭС с внешним перегревом пара теплотой сгорания органического или водородного топлива; автором принципиально новой высокотемпературной паропаровой установки с КПД 55÷58%; новой системы соплового парораспределения с выносной камерой смешения; новой компоновки цилиндров мощных теплофикационных турбин и ряда других разработок.

Но основным достижением и богатством научной школы Аркадия Ефимовича являются его ученики, многие из которых продолжают свою работу в университете МЭИ и передают свой опыт, энтузиазм, увлеченность наукой с таким-же азартом, какому научились у своего Учителя Аркадия Ефимовича, стараются сохранить лучшие традиции школы МЭИ, которые проповедует до сих пор их Учитель. "Физике нельзя научить по книгам. Необходимо общение с учеными и преподавателями,  которые владеют физикой и несут в себе дух этого предмета. Огонь нельзя зажечь от фотографии огня. Нужен живой ОГОНЬ!" Современное увлечение дистанционным обучением, компьютеризацией учебного процесса исключает живой контакт "учитель-ученик" и в конце концов может привести при её бездумном использовании к выхолащиванию профессионального образования и науки. Роботизация  техники приведет к роботизации общества. Человеческий фактор был есть и всегда останется залогом движения вперед и вверх в любых сферах жизни. Задумываясь над секретами долголетия и активной жизненной позиции  А.Е. Зарянкина, автор этих строк пришел к тому, что составляющими этого секрета являются:

1. Генетический код, заложенный родителями, трудовое воспитание в семье сельской интеллигенции.

2. Бойцовский дух и характер русского человека -  бороться и искать, идти и не сдаваться наперекор неблагоприятным ситуациям.

3. Жизнеутверждающая и доброжелательная аура МЭИ, школы великих преподавателей и энергетиков кафедры ПГТ, в которую попал молодой Аркадий Зарянкин и, конечно, высокое чувство ответственности как выпускника этой школы за её будущее и будущее своей страны.

4. Доброжелательность  во всем и ко всем людям, коллегам, друзьям, учащейся молодежи, которые тоже дарят АЕЗ свою любовь и симпатии.

В заключении хочу ответить, что  ничто человеческое АЕЗ не чуждо. Спорт и многолетнее  непрекращающееся по сей день плавание в бассейне МЭИ, поездки на дачу на собственном  автомобиле, часто с превышением скорости, неизбежные и привычные с детства физические работы на даче, общение в дружеских компаниях и  еще очень многое жизнеутверждающее, заражающее и притягивающее к нему!

Выпускник МЭИ, С-8-64 Хроматов Василий Ефимович​